(1330.2) 120:3.7 6. Для того чтобы не принимать нежелательного участия в создании трафаретных систем урантийских верований или иных видов непрогрессивных религиозных течений, мы также рекомендуем тебе не оставлять после себя на планете письменных документов. Старайся ничего не записывать на прочных материалах; запрещай своим товарищам создавать скульптурные или иные изображения твоего смертного облика. Позаботься о том, чтобы не оставить ничего из того, что могло бы стать почвой для идолопоклонства.
(1514.3) 136:4.2 Продумав общий план согласования своей программы с движением Иоанна, Иисус в первую очередь проанализировал наставления Эммануила. Он внимательно обдумал советы, данные ему в отношении методов его труда, а также условие, согласно которому он не должен был оставлять после себя на планете каких-либо записей. Впредь Иисус писал только на песке. В свое очередное посещение Назарета Иисус уничтожил все свои записи, сохранившиеся на дощечках в столярной мастерской и висевшие на стенах старого дома, чем весьма расстроил своего брата Иосифа. И он серьезно обдумал совет Эммануила, касавшийся его отношений к экономическим, социальным и политическим вопросам в том мире, в котором ему было суждено жить.
(1527.3) 137:2.9 Все они заночевали у Иосифа – в доме, где Иисус провел свое детство. Товарищи Иисуса плохо понимали, почему их новый учитель с такой тщательностью уничтожает все свои уцелевшие записи, которые оставались в доме в виде Десяти Заповедей, а также других девизов и изречений. Однако эти действия – равно как и тот факт, что впоследствии они никогда не видели, чтобы он писал на чём-нибудь, кроме как на земле или на песке, – произвели на них глубокое впечатление.
(2008.1) 187:2.9 Хорошо, что римские солдаты забрали себе одежду Учителя. Если бы этими вещами завладели его сторонники, они могли бы поддаться соблазну – суеверному поклонению реликвиям. Учитель желал, чтобы ничто материальное не связывало его последователей с его жизнью на земле. Он хотел оставить людям только память о человеческой жизни, посвященной высокому духовному идеалу – преданному исполнению воли Отца.
Когда Учитель вышел из парадной двери Зеведеева дома, его взору предстало множество пораженных болезнями и страдающих людей. Он смотрел почти на тысячу больных и хворых; во всяком случае, такое число людей собралось перед ним. Не все присутствующие страдали от болезней; некоторые пришли, помогая своим любимым в их стремлении исцелиться.
Вид этих страдающих смертных – мужчин, женщин и детей, мучения которых в значительной мере являлись следствием ошибок и преступлений, совершенных при управлении вселенной его собственными доверенными Сынами, – особым образом тронул человеческое сердце Иисуса и пробудил в этом великодушном Сыне-Создателе божественное милосердие. Но Иисус прекрасно понимал, что ему никогда не построить прочного духовного движения на фундаменте одних только материальных чудес. Он последовательно стремился воздерживаться от демонстрации своих прерогатив создателя. Со времени Каны с его учением не было связано ничего сверхъестественного или волшебного; тем не менее, эта толпа страждущих тронула его благожелательное сердце и глубоко взволновала его.
Он услышал, как из палисадника кто-то крикнул: «Учитель, вымолви слово, верни нам здоровье, исцели наши болезни и спаси наши души». Не успели эти слова растаять в воздухе, как сонм серафимов, физических управляющих, Носителей Жизни и промежуточных созданий, постоянно сопровождавших воплощенного Создателя вселенной, приготовился использовать созидательную силу в случае получения сигнала от их Властелина. Это был один из тех моментов в земной жизни Иисуса, когда божественная мудрость и человеческое сочувствие переплелись настолько, что Сын Человеческий обратился за помощью к воле своего Отца.
Когда Петр стал умолять его внять их крику о помощи, Иисус, глядя на толпу страждущих, ответил: «Я пришел в этот мир, чтобы раскрыть Отца и установить его царство. Этой цели посвящена вся моя прожитая до сих пор жизнь. Поэтому если на то будет воля Пославшего меня, и если это не будет противоречить провозглашению мною евангелия небесного царства, я хотел бы видеть своих детей исцеленными, и... » – но дальнейшие слова Иисуса потонули в шуме.
Иисус передал Отцу ответственность за принятие решения об исцелении. Очевидно, воля Отца не противоречила этому желанию, ибо не успел Учитель произнести своих слов, как сонм небесных личностей, действующих под предводительством Личностного Настройщика Иисуса, пришел в состояние чрезвычайной активности. Обширная свита опустилась на разноликую толпу страдающих смертных, и через мгновение 683 человека – мужчины, женщины и дети – были исцелены, полностью избавлены от всех физических заболеваний и других материальных недугов. Это был первый и последний случай такого рода на земле. И для тех из нас, кто был свидетелем этой созидательной волны исцеления, это стало действительно захватывающим зрелищем.
Но из всех существ, потрясенных мгновенным и неожиданным всплеском сверхъестественного исцеления, больше всех был удивлен Иисус. В тот момент, когда его человеческое участие и сострадание были сосредоточены на открывшемся перед ним зрелище страданий и боли, он забыл предупреждения своего Личностного Настройщика о том, что при определенных условиях и в некоторых обстоятельствах становится невозможным ограничить временной аспект присущих Сыну-Создателю прерогатив творца. Иисус желал исцеления этих страдающих смертных, если это не противоречило воле его Отца. Личностный Настройщик Иисуса тут же постановил, что в тот момент подобный акт с использованием созидательной энергии не нарушал волю Райского Отца, и этим решением – ввиду предшествующего желания Иисуса вылечить людей – созидательный акт стал фактом. То, чего желает Сын-Создатель и что соответствует воле его Отца, ЕСТЬ. Это стало самым массовым физическим исцелением смертных за всю земную жизнь Иисуса.
Как и можно было ожидать, молва об этом исцелении на заходе солнца в Вифсаиде близ Капернаума разнеслась по всей Галилее и Иудее, а также за их пределами. В очередной раз у Ирода пробудился страх, и он послал наблюдателей, чтобы те доложили ему о труде и учениях Иисуса и выяснили, кто он – бывший плотник из Назарета или воскресший из мертвых Иоанн Креститель.
В основном благодаря этой непреднамеренной демонстрации физического исцеления, впредь – на протяжении всей его оставшейся земной жизни – Иисус в равной мере являлся как врачом, так и проповедником. Конечно, он продолжал учить людей, но его непосредственный труд заключался в основном в помощи больным и страждущим, в то время как его апостолы выступали с публичными проповедями и крестили верующих.
Однако большинство из тех, на ком проявилось действие божественной энергии, продемонстрированной после захода солнца в форме сверхъестественного, или созидательного, исцеления, не извлекло долговременной духовной пользы из этого необычайного проявления милосердия. Лишь немногих эта физическая помощь действительно укрепила в вере; поразительный всплеск вневременного исцеления не помог сердцам людей проникнуться духовным царством.
Чудеса исцеления, с которыми то и дело была связана земная миссия Иисуса, не являлись частью его плана провозглашения царства. Они были побочным следствием присутствия на земле божественного существа, обладающего практически неограниченными прерогативами создателя в сочетании с беспрецедентным соединением божественного милосердия и человеческого сочувствия. Однако эти так называемые чудеса доставляли Иисусу много хлопот, создавая ненужную славу и являясь источником известности, порождавшей предубеждения.
В ту субботнюю ночь Иисус тоже почти не сомкнул глаз. Он сознавал, что мир полон физических бедствий и изобилует материальными трудностями, и он задумался об огромной опасности – быть вынужденным посвящать столь значительную часть своего времени заботе о больных и страждущих, что физическая опека сделалась бы препятствием для его миссии по установлению духовного царства в сердцах людей или, по крайней мере, подчинила бы ее себе. Из-за этих и схожих мыслей, одолевавших ночью смертный разум Иисуса, в то воскресное утро он поднялся задолго до рассвета и отправился в одиночестве в одно из своих излюбленных мест для общения с Отцом. В это раннее утро Иисус молился о мудрости и здравом смысле, о том, чтобы не позволять своему человеческому сочувствию, соединенному с божественным милосердием, оказывать на него столь сильное влияние в присутствии страдающих смертных, чтобы всё его время уходило на физическую опеку в ущерб духовной. Хотя он не хотел полностью уклоняться от помощи больным, он знал, что должен заниматься более важным делом, – духовным обучением и религиозным воспитанием.
Источник: Книга Урантии.
(2075.6) 195:5.3
